Home Sweet Home!

[deiko-artist]

Вернулась после "замечательного" двадцатидневного отдыха с папочкой и сестрой ==" убейте меня х))
Проавда умудрилась заболеть( первый раз почти за два год. А мне завтра на ДР)
Ну да ладно х)

Порадую вас фанфиком)) The Color of Nothing

Автор: DейкО
Фэндом: Наруто
Бета: Алёна-сан
Посвящается: Neko Little, Yuki Vampire на Новый Год
Персонажи/Пары: Мадара/Изуна (Изуна/Мадара), Итачи, Саске
Жанр: romance, angst, deathfic
Рейтинг: NC-17
Предупреждение: яой, смерть персонажа, ООС
Размер: миди (3 главы + эпилог)
Состояние: закончен
От автора: Алёна-сан, спасибо большое, что, несмотря на свою нелюбовь к яою, согласилась отбетить
Саммари: история великого воина шарингана – Учихи Мадары и его младшего брата
Дисклаймер: все герои и история принадлежат Кисимото-сенсею. Мои только извращения

Глава 1. Во мраке
Он во мраке, но свет обитает с ним.

Темнота.
Я открыл глаза. Хотя лучше бы я этого не делал. Тяжёлые от густых капель крови ресницы дрогнули, уронив на щёку частичку теплоты, которая словно слеза прокатилась по лицу, оставив на нем липкий след. Никакого изменения. Мой зрачок бессильно заметался, стараясь отыскать лучик света, но натыкался лишь на темноту. Я моргнул, потом ещё раз. На меня вдруг навалилось непреодолимое ощущение бессилия. Я, Учиха Мадара, сильнейший воин Шарингана, ослеп.
Ослеп.
Всего пять букв подписали мне приговор и услужливо протянули билет в пучину отчаяния. Я слишком полагался на своё зрение, чтобы развивать другие органы чувств.
- Хм, - обречённо изрёк я, положив голову на тёплую от крови землю, и закрыл глаза. Разницы не наблюдалось, только не было больше непривычной тяжести на ресницах. Смыкаются тонкие веки, даря горящим от боли зрачкам небольшой отдых.
Во тьме.
Теперь тьма – неотъемлемая часть меня. Мой братец станет главой клана, а я буду сидеть сзади и наблюдать за его успехами. Хотя, пожалуй, наблюдать – слишком громко сказано.

***
Я очнулся. Разницы между обмороком и реальностью не обнаружилось. Веки инстинктивно распахнулись, но я уже ни капли не удивился, не ощутив даже малейшего намёка не свет. Правда, мне показалось, что глубоко в душе загорелась маленькая надежда, что всё это дурной сон, но я уже запрятал её так далеко, что едва ли бы сам поверил в то, что она была.
Лежать было довольно удобно, не считая того, что глаза всё ещё горели адским пламенем, которое можно было бы сравнить с Аматерасу. Хотя, пожалуй, это просто бред больного человека.
- Ниисан! – где-то недалеко раздаётся знакомый голос. Инстинктивно поворачиваю голову и тут же жалею об этом. Нет, не от того, что при малейшем движении моё тело пронзает боль, что из-за бессмысленного напряжения глаза болят ещё больше, а оттого, что мой маленький брат испускает отчаянный стон. Он подбегает, обхватывает моё лицо руками, видимо, заглядывая мне в глаза. На душе становится противно, когда я понимаю, что ему приходится созерцать, что его такие глубокие, живые зрачки пытаются поймать взгляд моих, некогда таких же ярких, но теперь безвозвратно мёртвых. Наверное, я действительно плохо выгляжу, ведь Изуна судорожно стискивает меня в объятиях.
- Оу… - сквозь зубы вырывается сдавленное шипение, всё тело словно разваливается на куски. Брат тут же меня отпускает. Судорожно пытаюсь сообразить, в какой стороне его глаза, чтобы хотя бы иллюзорно встретиться с ним взглядом, сказать, что всё в порядке.
- Ниисан, это же неправда, - твой шёпот прерывает мои бесплодные старания. Твои мягкие губы касаются многострадальных век, - скажи, это ведь просто временная потеря зрения, скоро ты всё-всё будешь видеть?!
Я молчу. Я знаю, что он знает. Понимает, что это ложь, что мне уже никогда не суждено даже различить дневной свет, не говоря уж о том, чтобы сражаться.
- Скажи, пожалуйста, - ты жалобно шепчешь мне прямо в ухо. Я не издаю ни звука, только нежно, аккуратно, невзирая на боль во всём теле, обнимаю тебя. – Ниисан! Прекрати меня мучить! – да ты и сам себя неплохо мучаешь и без моей помощи, - Ниисан, не молчи! – срываешься на крик.
- Хватит, Изуна, - тихо, но твёрдо прерываю тебя. – Достаточно. Ты же и сам прекрасно понимаешь, что для меня всё уже кончено. А теперь иди, если я не ошибаюсь, сегодня клановое собрание. Покажи им всем за меня, - тихонько хмыкаю и провожу рукой по твоим волосам.
- Собрание было три дня назад, - произносишь ты тихим голосом, - они выбрали меня лидером… Ниисан! Помоги мне, я не знаю, что делать! Я никогда не руководил никем, кроме небольших отрядов из трёх-пяти человек! Я не хочу!
- Ничего, - одобрительно улыбаюсь ему. Боюсь, это могло немного не получиться, довольно сложно в таком состоянии совершать даже самые элементарные действия. – Всё ещё образумится, я помогу тебе, пока ещё в состоянии это сделать.
- Ниисан! – осуждающе кричишь ты. – Ты, кроме зрения, мозгов, часом, не потерял? Это всего лишь глаза! А в остальном плане ты поправишься, так даже доктор сказал! – возбуждённо выдаёшь ты.
- Глупый, - шепчу я. Ты просто не понимаешь, глаза – это моё всё. Точнее, они были моим всем, а теперь ничего нет. – Прости, я хочу немного отдохнуть, - осторожно отпускаю тебя и ложусь на футон.
- Конечно! Прости, я как-то не подумал, - виновато шепчешь ты. Мне на глаза опускается прохладное влажное полотенце. Я качаю головой, убираю окровавленную ткань и поворачиваюсь на бок, лицом к тебе.
В этот момент мне так хочется плакать. Прижаться к футболке Изуны, намочив её солёными каплями, на несколько минут почувствовать себя защищённым. Чуть-чуть побыть младшим братом. Но глаза будто выгорели в пламени Аматерасу, не осталось ничего, а эту жуткую боль нельзя потушить, как и адский огонь. Как назло они сухие и горячие, будто меня лихорадит, а ведь остальные части тела, хоть и покрыты сплошь синяками и ссадинами, но, в целом, в порядке и поддерживают нормальную для человеческого существа температуру. А глаза… Если приложить к ним градусник, он, наверное, лопнет.
Как же больно. С ресниц срывается ещё несколько капель, я издаю сдавленный полу-вой, полу-крик, зажимая ненавистные раны руками.
- Ниисан! – вскакиваешь, осторожно убираешь мои ладони и нежно касаешься век. Каждого по очереди. И боль вдруг уходит.
Бессильно откидываюсь на подушки, сил хватает только на то, чтобы тихо шепнуть «Спасибо» и заснуть.
Я снова падаю вниз, путы тьмы охватывают меня, погружая в целительный сон.
Я во мраке, но я спокоен, потому что ты рядом. И будешь до конца.

***
В этот раз пробуждение не было таким болезненным, как в прошлый, да и глаза я не открываю, зачем снова убеждаться в своём бессилии?
Рядом определённо кто-то сидит. Наверное, опять этот несносный мальчишка. Вдруг ощущаю, что тот подвигается ближе. Не понимает, что я проснулся, - осознаю я. Ну что, посмотрим, как ты поведёшь себя.
Жду твоих действий. Слышится пыхтение и возня – ты подползаешь ко мне и наклоняешься. Твои волосы почти щекочут моё лицо. Я ещё не чувствую их, но могу услышать тихий шелест, ведь с потерей зрения остальные ощущения сильно улучшились. Неужели ты думал, что, даже не обладая усиленным слухом, я не проснусь? Судя по всему, ты заправляешь мешающиеся прядки за ухо и наклоняешься ещё ближе. Твоё дыхание касается моего лица, и я чувствую неожиданную теплоту, быстро распространяющуюся по всему телу. Ну же, ещё чуть-чуть! Опустись ниже! И ты, поддавшись моим мысленным мольбам, слегка наклоняешь голову, касаясь своими губами моих. Не могу сдержать тихого стона, слегка выгибаюсь, а руки непроизвольно обхватывают тебя за шею. Твои объятия, которые ты даже не смог разорвать от удивления, погружают меня в вязкую бездну нашего поцелуя. Это уже не та тьма, которую я так ненавижу, которая внушает мне ужас. Эта тьма мягкая, тёплая, родная, приятная и такая сладкая…
Ты резко отстраняешься.
- Ниисан… - в твоём голосе смущение. Быстро же ты растерял весь свой пыл.
- Да? – нарочито ровно спрашиваю я.
- Ты… я… мы… Прости! – сбивчиво шепчешь ты
- Ничего, - бросаю я в пустоту и отворачиваюсь, оставляя тебя наедине со своими мыслями. Пожалуй, это слишком быстрое развитие событий для тебя. Но мы рискуем просто не успеть.
После этого эпизода ты довольно долго со мной не разговаривал, но потом неуместное смущение сошло на нет, и в наши отношения вернулась былая теплота, за одним отличием: теперь я больше не мог увидеть её в твоих глазах.

Глава 2. Le soleil
Лучше лучик в глазах, чем солнце в небе.

Я учился жить заново. Учился ходить, видеть руками, даже хотел приступить к тренировкам, чтобы уметь оказать элементарное сопротивление теоретическому противнику. Хотя, какому, к чёрту, теоретическому, в наше-то военное время?!
Но драгоценный братишка запретил строго-настрого, обильно приправив свою просьбу слезами и мольбами «не подвергать себя риску». Вообще, Изуна оставался единственным лучиком света в моей тьме. Он всегда старался пораньше освободиться, чтобы провести больше времени со мной. Он никому не доверял моё обучение, всегда старался быть рядом. Даже работая с документами, отото не отходил от меня ни на шаг, постоянно спрашивая совета, хотя, вроде, он и сам неплохо справлялся.
Но ты, как и я, понимал, что клану Учиха Мадара больше не нужен, и что заботятся они обо мне, исключительно потому что ты пригрозил им быстрой, но мучительной смертью в случае, если со мной что-нибудь случится. Но это лишь вопрос времени. Я умирал. Медленно, но верно умирал. Поэтому мы можем не успеть. Интересно, братишка, а ты девственник? Мне никогда не приходило в голову спросить о такой мелочи.
Эта жизнь была не для меня. Мне легче было уйти, чем смириться с таким низким существованием. Я продолжал бороться исключительно для него, хотя знал, что мы оба понимаем неизбежность моего ухода. Только я принял это, а он отказывался верить.

***
- Мадара! – ты вбегаешь в комнату с нехарактерным для босых ног шумом.
- Сандалии, Изуна. Сандалии сними, - ты замираешь. Ага, братишка, я научился примечать и такие мелочи. Теперь это мне просто необходимо.
- Прости, - улыбаешься. Я определяю это по тому, как твой голос становится чуть мягче и тоньше. Улыбаюсь в ответ.

***
Сегодня ночью мне опять снились сладкие, вязкие, утягивающие в бездну кошмары. Красные небеса мира Цукиёми, море крови, проливающейся мне под ноги. Потрясающее ощущение силы, когда острая катана входит в ещё тёплое тело, а губы, растянувшись в усмешке, выпивают с губ последний вздох.
Я жил этими снами, потому что мог видеть их, они напоминали мне о том времени, когда я ещё был воином.
Но под утро, когда моё восприятие действительности усиливалось, приходили другие сны. И ты приходил. Опускался рядом на футон, приподнимал моё лицо кончиками пальцев и прикасался к моим губам невесомым поцелуем. Я подавался вперёд, силясь обхватить тебя, прижать к себе… и просыпался.

***
Через несколько дней моё желание достигло своего апогея. Когда ты уходил, мягко притворяя за собой седзи, я ничего не мог с собой поделать, кроме как распустить пояс моего юката и поддаться желанию, тихо произнося твоё имя в такт движениям.
Пусть иллюзорно, но всё было хорошо. Но один безумный день сломал всё.
Ровно в одиннадцать часов вечера, как обычно, ты встал с татами с твёрдым намерением уложить меня спать.
- Изуна, - тихо позвал я, - почитай мне ещё, пожалуйста, - я никогда особо не увлекался чтением. Но сейчас, за неимением лучшего, был вынужден проводить часы, слушая, как отото или кто-нибудь из клановых бабушек озвучит мне очередную историю о принце, спасшем принцессу из лап драконов или правила владения кунаем. Всё что угодно, лишь бы не осязать тишину, липкими нитями опутывающую меня при первой возможности. Одиночество до боли утомительно. Пожалуй, общество отото мне было очень даже приятно, но слушать его размеренный голос, вязким мёдом окутывающий всё вокруг было невыносимо. Возбуждение снова и снова скручивалось в тугой узел внизу живота, принося томную боль.
- Но, ниисан… - ты в растерянности, я ведь так редко тебя о чём-то прошу. – Уже поздно, давай я тебе завтра…
- Изуна, - прерываю твои сбивчивые объяснения. Знаю, ты не меньше моего хочешь остаться. – Ты хочешь спать? Устал, братишка? – чуть насмешливо спрашиваю я, вскинув бровь.
- Нет, что ты! – с испугом восклицаешь ты. Не хочешь показаться слабым? – Я же за тебя волнуюсь!
- Прекрати, - тихо бросаю я.
- Ну…хорошо, только чуть-чуть, ниисан, - строго произносишь ты.
- Оу, я что-то не могу сообразить, это мой брат рядом или очередная старая сиделка? – мы оба смеёмся.
Ты снова начинаешь читать. Когда книга, наконец, захлопывается, по моим расчётам уже около двух часов ночи.
- Теперь точно всё, - безапелляционным тоном сообщаешь ты. Ну и ладно, - ложусь на бок.
Щёлкает выключатель, отодвигается седзи.
- Спокойной ночи, ниисан.
- Спокойной, Изуна.
А потом ты уходишь, и возбуждение накрывает меня с головой. Из последних сил считаю твои удаляющиеся шаги: ровно одиннадцать. Потом судорожно развязываю пояс юката и обхватываю горячую плоть ладонью. Сквозь зубы вырывается сдавленное шипение. Хочется застонать в голос, но, несмотря на то, что ты уже в своей комнате, я не могу себе этого позволить. Вряд ли ты что-нибудь услышишь, но если это всё-таки случится, будет неприятно объяснять тебе причины. Поэтому, двигая ладонью, я только громко дышу и сквозь сжатые зубы шепчу твоё имя.
- Изуна … - вверх-вниз, - Изуна! А-ах… - сдавливаю в кулаке горячую густую жидкость и обессилено падаю на футон. Как же мне плохо. Как я его хочу.
- Ниисан? – твой удивлённый голос на мгновение повергает меня в шок. Ты стоишь, приоткрыв седзи, недалеко от футона лежит забытый тобой документ. Какой же я дурак. Но ты застал меня не в самый подходящий момент.
- Изуна? – мой голос всё ещё хриплый и звучит как-то не очень живо. – Изу-у-уна… - томно произношу я и протягиваю тебе руку, - иди сюда, братишка.
И ты идёшь, словно под действием иллюзии. Твои шаги гулко отдаются в моём воспалённом сознании. Тихо присаживаешься на краешек футона. В комнате стоит острый запах возбуждения, думаю, и ты чувствуешь это резкий мускусный аромат.
- Что ты…
- Тс… - прижимаю палец к твоим губам, потом, вцепившись пальцами в воротник, притягиваю тебя к себе и целую.
Я едва ощутимо вздрагиваю от нахлынувшего удовольствия, когда ты начинаешь отвечать на поцелуй, а руки, секунду назад упирающиеся мне в грудь, заправив мешающие прядки за ухо, обнимают меня за шею. И мне хочется прижаться к тебе, чтобы показать, как мне здорово, как мне невыносимо здорово, так, что в глазах пляшут солнечные зайчики, потому что ты прикасаешься ко мне, потому что мне так горячо от близости горячего тела, что впору закричать, потому что эти руки обнимают меня, потому что ты рядом.
И, едва только я начинаю чувствовать, что мне не хватает воздуха, неожиданно отстраняешься. Твоё сбитое поцелуем дыхание переходит в сдавленное сопение. Что, пошёл мыслительный процесс? Улыбаюсь и протягиваю руки, чтобы снова обнять тебя. Я понимаю, что на моём лице такое безграничное доверие и счастье, что мне самому страшно.
Мои ладони вдруг нащупывают пустоту. Ты отодвинулся? Делаю хватательные движения, но не могу найти тебя. Знаю, что рядом, чувствую,… На моём лице отражается растерянность.
Неожиданно ты наотмашь бьёшь меня по лицу.
- Изуна?.. – мой голос выдаёт удивление и обиду. Глаза наполняются тёплыми слезами. Я не смог плакать даже когда потерял всё, а сейчас… Становлюсь сентиментальным. Солёные капли жгут кровавые раны. Прижимаю руки к лицу.
- Пошёл ты, педик чёртов. Извращенец! – бросаешь ты, потом толкаешь меня в плечо, наверное, потому что моя окровавленная рука снова потянулась в твоём направлении, и выбегаешь из комнаты.
Я сижу без движений, пытаясь осознать, что только что потерял своего брата. Теперь он и разговаривать со мной не будет, не говоря уж о том, чтобы прикоснуться ко мне. О том, что всё моё существо наполнено глухими рыданиями, можно узнать только по вздрагивающим плечам, слёз не видно – чёрные пряди падают на глаза, закрывая лицо от всего мира.
Кто-то быстрым шагом входит в комнату и опускается рядом. Вернее падает на колени.
- Ниисан! – ты обхватываешь моё лицо тёплыми шершавыми ладошками, - прости меня, прости, прости, прости! – судорожно шепчешь ты. Потом целуешь в покрасневшую щёку, в лоб, в виски, невесомым поцелуем прикасаешься к губам, проведя языком по нижней губе.
- Ничего, - шепчу я, погладив рукой по волосам. – Ты не уйдешь?
- Не уйду. Больше никуда не уйду. Прости меня!
- Успокойся, всё хорошо, - шепчу я, уткнувшись в твоё плечо.
Проводишь кончиком носа по скуле и снова прижимаешься к мои губам.
- Не кусай губы, ниисан, - поучительно говоришь ты.
- Хорошо, - легко соглашаюсь я.
Наконец, все барьеры были сломлены. Ты старался поцеловать меня везде, где мог, прикасаясь в то же время горячими пальцами к паху. Я выгибался дугой, заставив тебя застонать.
- Мадара!.. – как здорово, что в такой момент ты выкрикиваешь моё имя.
Вскоре мы смогли избавиться от ненужной одежды. Она нам не требовалась – жар сплетённых тел возмещал это досадное неудобство.
- Изуна …возьми меня, братишка, - шепчу я на выдохе.
- Уверен? – с беспокойством спрашиваешь ты. Да ты уже на пределе, неужели есть силы сказать «нет»?
- Уверен, - и одобряюще улыбаюсь тебе.
На несколько мгновений отстраняешься, что-то ищешь. Чувствую тонкий аромат моего массажного масла, раздвигаю ноги в пригласительном жесте.
- Я не передумал, - пресекаю ненужные вопросы. Когда моего отверстия касается его палец, когда он осторожно проникает в меня, я начинаю часто дышать, когда он чуть сгибается, сквозь сжатые зубы вырывается стон.
- Изуна … - второй палец приносит ощутимый дискомфорт, я едва заметно хмурюсь, но ты подмечаешь и это и замираешь.
- Больно? – твой обеспокоенный голос разрывает мою негу, возвращая к реальности.
- Нет, - я расслабляюсь и качаю головой. – Продолжай.
Через несколько минут я начинаю сам с остервенением насаживаться на твои пальцы, и когда они покидаю меня, издаю вздох разочарования. Но осознание факта, что скоро я смогу почувствовать что-то большее, не даёт мне расстроиться. Спустя мгновение я уже чувствую горячую головку у своего входа. Когда ты начинаешь медленно продвигаться вперёд, веки непроизвольно распахиваются. Всё тело пронзает боль, и я осознаю, что моё тело ещё не окончательно восстановилось, да и открывать глаза нельзя ни в коем случае.
- Мадара! – вскрикиваешь ты, и осознание того, что тебе хорошо не позволяет мне пожаловаться, попросить тебя остановиться или даже подать вид, что меня что-то беспокоит. Ты начинаешь медленно покачиваться. Вперёд-назад, когда после наиболее сильного толчка ты касаешься небезызвестной точки где-то глубоко внутри, всё отходит на второй план. Ты рядом. Со мной. Во мне.
Обхватываешь мой набухший член и двигаешь рукой в такт толчкам. От нестерпимого удовольствия кружится голова, и становится трудно дышать.
- Изуна! Как хорошо, - и ты в согласие толкаешься ещё глубже, сжимаешь меня в своих объятиях ещё сильнее.
Первым удовольствие накрывает тебя. Ты ещё несколько раз инстинктивно двигаешься вперёд и сжимаешь мою плоть. В этот момент не выдерживает и мой организм. Мир взрывается оргазмом, равного которому я никогда не испытывал, всё становится ярко белым, словно ко мне вернулось зрение, на секунду я действительно вижу тебя, тяжело дышащего и прижимающего меня к своей груди. Словно солнце в моих глазах проснулась, а потом снова оглушающая, всепоглощающая тьма.
Стараюсь вздохнуть глубже, чтобы почувствовать запах удовольствия, разделенного с кем-то по-настоящему.
Я засыпаю в твоих объятиях, спокойный, счастливый, с ощущением безумной правильности происходящего. Лучик света превратился в ослепительное солнце.
Ты моё солнце, Изуна.

Ваша на веки вечные, DейкО