Немного в сомнениях

[deiko-artist]

Начала писать фанфик. Не уверена насчёт того, чтобы выкладывать на нарутояой.ру, потому что не знаю, допишу ли))

Автор: DейкО
Бета: Алёна-сан
Размер: макси (миди?)
Рейтинг: NC-17 в проекте
Жанр: drama, romance, adventure?
Дисклеймер: все Киши-сенсею
Персонажи/Пары: Итачи/Саске, Фугаку/Микото, Итачи/Наруто, Саске/Хината, Неджи, мб ещё кто-то
Размещение: с указанием авторства
Предупреждения: ООС, AU
Посвящается: всем, кто слушает мои идеи
ОТ автора: Хотела бы услышать критику, идеи и предложения))) а ещё я не могу придумать название((

Пролог

Пролог. «Никогда»
- Прости, Саске. Другого раза не будет. Никогда.
Ни-ког-да.
Будто раздался выстрел, и пулей было это слово, оно стремительно вырвалось из дрожащих, окровавленных губ его брата и ударило Саске прямо в сердце. Он хватал воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег, будто это не Итачи сейчас умирал, сражённый долгой болезнью, смертельной силой Мангекьо и изнурительным боем, а он сам.
Старший Учиха улыбнулся и покачнулся; он начал падать, а Саске всё слышалось:
Никогда. Никогда-никогда-никогда.
Ему казалось, что задыхающееся сердце повторяет одно слово. Словно всё его тело, вся его душа дышала только этим мигом расставания.
Время потеряло темп. А его ниисан всё падал и падал. Ни-ког-да.
- Я хочу, чтобы этого не было, - отчётливо понял Саске. – Я хочу, чтобы ничего этого не было! Ни-ког-да!
Жизнь покинула тело Итачи ещё в момент падения, и младший Учиха своими опрометчивыми желаниями попал прямо в цель. Привычный мир завертелся спиралью, появилось ощущение полнейшей невесомости. Наступила тьма.
Быть может, прошло мгновение, быть может – вечность.
Правда, Саске успел вспомнить, как слышал где-то, что в момент смерти человека случается невероятный всплеск энергии, способный, в зависимости от жизненной силы умирающего, даже повернуть ход времени. Считалось, что точно загаданное желание имело возможность сбыться.
Учихе Итачи жизненной силы было не занимать.
В приметы взрослый и рассудительный Саске не верил до этого дня.

Глава 1

Глава 1. Сны и реальность
Саске понял, что-то было не так. Он смутно помнил произошедшее с ним, но чутьё подсказывало, что не здесь ему сейчас нужно находиться. Он лежал на почему-то привычной кровати и ощущал до боли привычный запах.
Даже не открывая глаз, Саске понял: он дома. Эта мысль была на уровне инстинктов, хотя здравый смысл подсказывал ему, что он должен валяться, истекающий кровью, на ледяных камнях под знаком клана Учиха.
Юноша открыл глаза. Он определённо был в своей комнате в поместье, и она не была ни мрачной, ни пыльной, то есть не было и намёка на то, что восемь лет в ней никто не жил. Саске поднял руку и стал разглядывать свои длинные тонкие пальцы.
Он абсолютно точно был собой.
- Я сплю? – пришла в голову Саске неожиданная разгадка.
Дверь в комнату распахнулась. На пороге стоял человек, появления которого младший Учиха подсознательно ожидал. Итачи был одет в потёртую тёмно-синюю футболку и домашние чёрные бриджи, и вид у него был такой, будто он пять минут назад проснулся, а не умирал только что на поле боя.
- Доброе утро, Саске, - поздоровался старший, подходя к кровати и протягивая руку, чтобы взъерошить Саске волосы. Тот почти болезненно дёрнулся, отодвигаясь и пытаясь нащупать под подушкой кунай; его там не было.
- Отойди от меня! – закричал младший, вжимаясь в стену. – Я же убил тебя!
- Саске, ты чего, Саске? - слегка испуганно прошептал Итачи, протягивая к брату руки.
- Где я? – немного глуповато спросил юноша, оглядываясь по сторонам. Светлая комната не исчезла, не потемнела и не затянулась паутиной; Итачи не облачился в чёрный с красными облаками плащ, не изъявил попыток забрать глаза брата и не начал истекать кровью.
- Са-аске, - облегчённо протянул старший, заключая отото в объятия, - тебе просто приснился плохой сон.
- Правда? – младший вздрогнул, судорожно вцепляясь в рубашку брата.
- Правда.
- И ты не убивал маму с папой? – с испугом и надеждой в голосе спросил Саске, заглядывая Итачи в глаза.
- Боже, отото, откуда такие мысли? – старший приложил руку ко лбу брата, пробуя температуру. – Вроде всё в прядке, - пробормотал он. – Впрочем, если ты плохо себя чувствуешь, мы можем потренироваться завтра, - с иронией в голосе произнёс Итачи.
- Я пойду тренироваться, – быстро среагировал Саске. Соображал он пока плохо, но вот детские рефлексы почему-то проснулись от столь яркой, схожей со счастливым прошлым, действительности.
- Хорошо, - усмешка. Жду тебя через полчаса на площадке. Дверь за братом закрылась, и Саске остался в полном одиночестве.
- Кстати, а почему это я не держу под подушкой кунай? – проскользнула в голове глупая мысль.
Для Саске весь окружающий его мир и эта действительность казались такими чуждыми, что подсознательно он был уверен, что спит. Он смотрел на себя и оценивал свои действия со стороны, будто в этой комнате жил другой Саске, особенности поведения которого настоящему Учихе предстояло изучить.
- Ага, значит дома я ношу синюю футболку с бежевыми бриджами, – тоном, каким подмечают наблюдаемые явления при проведении научных экспериментов, произнёс Саске, надевая вещи.
Он вышел из своей комнаты и спустился по лестнице. Со стороны кухни слышался шум, туда юноша и направился, прежде всего для себя решив ничему не удивляться. В конце концов, во сне могло быть что угодно.
У плиты стояла Учиха Микото, со знанием дела переворачивая гренки на сковородке.
- А, доброе утро, малыш, - поздоровалась она, помахав Саске деревянной лопаточкой. Саске смог только скупо кивнуть. При виде матери, живой и здоровой, пусть и в его воображении, у юноши в горле стал ком, а на глаза навернулись слёзы, и он решил пока промолчать, подавляя желание кинуться женщине на шею. – Зачем ты так рано встал? Я-то надеялась, что, раз уж у вас с Итачи отпуск, то вы сможете нормально поспать, а он, негодник, разбудил тебя ни свет, ни заря, - шутливо-недовольным голосом произнесла Микото.
- Всё в порядке, ма, - последнее слово далось Саске с особым трудом, ведь ещё ни разу за последние восемь лет ему не посчастливилось его произнести не в пустоту, - я сам попросил его.
Перед младшим Учихой опустилась целая тарелка дымящихся сладких гренок, и он принялся за еду, стараясь таким образом избежать разговоров с матерью. Ощутив некую степень насыщения, Саске встал из-за стола и повторно кивнул матери. Она тепло улыбнулась ему и вернулась к своим делам.
Юноша широко распахнутыми глазами оглядывал кухню. Она не покрывалась пылью и засохшими пятнами крови, Микото не падала на пол с растекающимся по груди бардовым пятном.
Всё было так, будто ничего и не было.
- Я хочу, чтобы этого не было, - вспомнил Саске. – Я хочу, чтобы ничего этого не было! Ни-ко-гда!
Младший Учиха вдруг понял, что окружающий его мир не слишком-то похож на сон: слишком всё реально, по-настоящему. Слишком долго это длится.
- Может быть, я умер? – с каким-то безразличием подумал Саске. Он шёл по коридору с чётким намерением разобраться, что за ерунда здесь твориться.
По дороге к тренировочному полю (ноги сами вели туда Саске) юноша встретил отца. Тот с важным видом на ходу допивал кофе, попутно собираясь на работу.
- Доброе утро, сын, - с плохо прикрываемой гордостью произнёс Фугаку. Саске оставалось только в очередной раз кивнуть. – Наслаждаешься первым днём заслуженного отдыха?
- Да, отец, - смиренно произнёс юноша, пытаясь побыстрее отделаться от общества Фугаку, пока тот не начал задавать ему вопросы, ответа на которые у него не было. – Прости, но я тороплюсь на тренировку, - с этими словами Саске слегка поклонился и направился на улицу, выйдя через заднюю дверь.
- Как быстро растут дети, - с долей сентиментальности в голосе произнёс Фугаку. – Микото, завтрак готов?!

***
На улице было жарко и очень душно, что подсказало юному Учихе о скором прибытии грозы, но того такие мелочи мало волновали, потому как он считал себя опытным шиноби, способным пережить «маленький дождик».
Входя в огромный тренировочный зал, Саске отметил, что это здание было построено только несколько лет тому назад, ведь видел он его в первый раз.
В дальнем конце в метании кунаев и сюрикенов тренировался его брат, разумеется, ни разу не промахнувшись, и Саске счёл его тренировку пустой и бессмысленной
Юноша вспомнил, как однажды уже задал Итачи по этому поводу вопрос, на что тот ответил: «Для меня очевидно, Саске, что отточить свой навык ещё больше я не смогу физически, потому что высшим пределом метания в цель является попадание в эту самую цель. Но если я оставлю тренировки и буду только хвалиться тем, что я и так уже всё умею, пройдёт некоторое время и навыки уйдут. Легче поддерживать свои умения, нежели постигать их снова».
Подумав ещё секунд пять, Саске понял, что не может вспомнить, когда и при каких обстоятельствах произошёл этот разговор, но, переключившись на мгновение на окружавшую его действительность, он был немного шокирован. В его голове неожиданно всплыли образы; ситуация была сродни той, в которой Саске находился сейчас: он издалека наблюдал за тренировкой брата, разве что младшему Учихе тогда было тринадцать, а старшему недавно стукнуло восемнадцать.
Произведя в голове небольшую серию умозаключений, юноша обнаружил, что поверх воспоминаний о его прежней, настоящей жизни наслоились воспоминания о жизни в этом мире. Саске ужаснулся: всё легче и легче было думать о счастливых годах, проведённых с братом, всё сложнее – о ненависти.
- Разве это не то, чего я хочу? – неожиданно спросил себя Саске. – Я ведь сам попросил, чтобы так случилось, пусть и не совсем сознательно.
Что-то не давало юному Учихе покоя, какая-то причина, по которой он не хотел отрекаться от прошлого, но желание поглубже зарыться в свет этого идеального мира оказалось настолько сильным, что какие-то слабые попытки Саске покопаться в себе ни к чему не привели.
- Ниисан! – крикнул он, побежав к прекратившей движения фигуре, теряя от скорости обрывки мыслей и воспоминаний. Он с разбегу влетел в тёплые объятия брата, расхохотавшись непонятно от чего и зарывшись носом в мягкую ткань футболки.
- Саске, Саске, - позвал Итачи, осторожно отодвинув младшего от себя и слегка встряхнув его за плечи. Он смотрел так восторженно, словно Итачи был Богом в человеческом обличье, но богом Итачи не был по определению, а потому его насторожило такое поведение брата. – Что-то случилось?
- А почему что-то должно случиться, чтобы я мог просто обнять тебя? – слегка обиженно спросил Саске.
- Просто сегодня ты ведёшь себя странно, - всё ещё с подозрением ответил Итачи, но мгновение спустя он тряхнул головой, словно отгоняя ненужные мысли, и протянул брату комплект кунаев и сюрикенов.
Саске, всё ещё пребывая в сладких грёзах, методично вытаскивал одно оружие за другим, отправляя их прямо в цель, даже не глядя на мишень. Итачи нахмурил брови, и младший понял, что сделал что-то неправильно. Он обернулся и увидел, что все мишени, поражённые им, пробиты насквозь, а кунаи со звёздочками валяются на полу.
- Саске, - угрожающе начал Итачи. – Даже я не могу пробить эти мишени насквозь, ты же знаешь, что отец специально вставил туда металлические пластины, чтобы не менять их каждый день. И ещё вчера ты тоже не мог бросить оружие с силой, пробивающей сталь. Что произошло, м?
Саске с ответом не торопился. Только что в его сознании всплыла сцена, где Орочимару учил его пробивать летящим кунаем камень, хотелось сказать: ну, ты, дорогой «мирный» Итачи, родственничков не вырезал, за Мангекьо не бегал, меня не дрессировал и силу свою на прочих жертвах не проверял, что уж говорить о мишенях со стальной вставкой. Пришло время что-то ответить, но младший Учиха понимал, что ещё не готов раскрыть брату свою историю, и он брякнул первую проскользнувшую мысль:
- Я на тебя засмотрелся, вот чакра в голову и ударила, - Итачи засмеялся над, казалось бы, удачной шуткой брата, но как-то искусственно, что Саске сразу распознал. Старший же с ещё возросшим подозрением посмотрел на младшего, глазами будто сказав: «Мы сейчас отложим этот разговор, но рано или поздно он состоится».
Больше подобных инцидентов Саске старался не допускать, потому как понял, что по какому-то странному стечению обстоятельств, он не потерял ни один из своих навыков, приобретённых за годы ненависти. Только вот стараться быть хуже оказалось в сто раз сложнее, чем стараться быть лучше, и Учиха прокололся во второй раз, использовав в спарринге с братом Чидори.
Итачи отлетел к обитой матами стене, поднялся и медленно подошёл к Саске. Вид в ту минуту у старшего был такой, будто он вознамерился ударить брата, но это было бы полнейшим бредом, потому что получилось бы, что младший получил оплеуху за победу, но Итачи лишь очень серьёзным и тяжёлым взглядом посмотрел в лицо Саске и сказал:
- Я не знаю, что с тобой происходит, отото, почему ты спрашиваешь, не убивал ли я наших родителей, откуда у тебя знание техник, которых ты никогда в глаза не видел, но мне это всё очень не нравится. Не потому что ты стал сильнее меня, а потому что передо мной не тот Саске, которого я видел на протяжении шестнадцати лет. Мы поговорим об этом завтра, - тоном, не терпящим возражений, завершил свою тираду Итачи. Саске подумал о том, что его ниисан стал чересчур многословен.
- Таким ты сделал меня сам, дорогой аники, - прошипел старшему в спину взбешённый Саске. Он всё никак не мог смириться с мыслью, что Итачи ничего не помнит о том, что совершил. Гнев перемешал в голове воспоминания, вытолкнув на поверхность большей частью память о настоящей жизни Саске, тем самым дав ему ещё некоторое время на раздумья и поселив сомнения в душе юноши.
- Действительно ли я хочу остаться таким на всю жизнь?
- Иди домой, Саске, наслаждайся отдыхом, - резко бросил Итачи, не оборачиваясь. Младшему почему-то до невозможности захотелось скорчить язык спине брата, но он сдержался и продолжил тренировку, повторяя все свои умения до единого, дабы не забыть ничего, что и отняло у него целый день.
Около восьми часов вечера он покинул тренировочный зал, благоухая ароматом пота и напряжения, принял душ, плотно поужинал на кухне у заботливой Микото (к счастью, ни Фугаку, ни Итачи не было) и отправился спать пораньше.
Один кунай он, кстати, прихватил с собой с чётким намерением положить под подушку. Спать безоружным было некомфортно.